Автор: Jimmy McFly
Фандом: McFly
Название: Mad About You
Пейринг: Flones, намек на Pones
Рейтинг: R
Жанр: romance
Статус: закончен
Дисклеймер: герои принадлежат себе
Предупреждение: как всегда, возможно ООС
Посвящение: for my Tommy <3

Give me all your true hate
And I'll translate it in our bed
Into never seen passion, never seen passion.
That’s why I am so mad about you.
Mad about you.
(с) Hooverphonic – Mad About You

Иногда такие моменты наступают.
Они приходят незаметно, незримой тенью следуя за тревогой и беспокойством, тихо прокрадываются в твою жизнь, обнаруживая себя лишь под покровом ночи.
Бессонница. Ты часами лежишь в своей постели, глядя в одну точку, и вокруг роятся тысячи мыслей, безликие тени обступают тебя, едва слышным эхом нашептывая то, о чем ты пытаешься не думать. В конце концов, ты даже смертельно хочешь спать, но они не позволяют тебе, заставляя снова и снова вспоминать, анализировать, и – бесконечно думать, представлять, планировать…
Но иногда бывает и тишина. Мертвая и оглушающая, она так давит на тебя, что ты почти рад слышать раздражающий мерный звук воды, капающей из неплотно закрытого крана. Хотя в итоге и это однообразие выводит из себя, но у тебя нет сил встать с кровати, чтобы пойти и помочь тишине вновь заполучить власть над домом.
Одна, две, три... Бессонные ночи сменяют друг друга, переплетаясь в твоей памяти с маленькими белыми таблетками снотворного, и ты думаешь, что если выпьешь еще парочку, то точно больше не проснешься. Но правда в том, что ты по-прежнему ни на минуту не можешь заснуть.
Именно благодаря бессоннице уставший разум приоткрывает в конце концов узкую щелочку в двери, отделяющей его от чего-то по-настоящему прекрасного, упоительно сладкого и восхитительно опасного. И ты наслаждаешься... О да, наслаждаешься.

Бессонница начала мучить Тома примерно дней пять назад. Хотя ему самому казалось, что с того дня, как он в последний раз нормально спал, прошла целая вечность, не меньше. Ночь за ночью он проводил в беспокойных метаниях, борясь с собой и уговаривая свой организм отдохнуть, а потом целыми днями ходил как сомнамбула, опасаясь вырубиться в какой-нибудь неподходящий момент. Впрочем, все эти опасения были напрасны – насколько бы уставшим он ни был, поспать ему не удавалось и днем. Пару раз, правда, он смог было задремать на диване в своей гостиной, но почти сразу был разбужен привычным идиотским смехом Дэнни и Дуги, которые постоянно были рядом. Эти двое и Гарри никогда не оставляли Флетчера одного, даже не догадываясь поинтересоваться, а не хочет ли блондин просто отдохнуть от их общества. Так уж повелось у них – четверо неразлучных друзей всегда тусовались вместе по умолчанию, и прошедшие с момента основания группы семь лет едва ли что-то изменили.
Когда Том размышлял – или пытался размышлять – о том, что же именно грызло его, доводя до состояния безмолвной паники, все мысли разбегались, либо просто исчезали, рассыпались, оставляя после себя гнетущую пустоту, но стоило усталому мозгу переключиться на что-то другое – тут же возвращались из ниоткуда, чтобы мучить его снова.
Ситуации нисколько не исправлял Дэнни, которого в эти дни, похоже, накрыло очередной волной сволочного дебилизма. Он словно вознамерился делать абсолютно все наперекор друзьям, менеджеру, ассистентам на концертах и съемках нового клипа. Парень доводил всех своими идиотскими, а порой даже жестокими, шутками, на интервью нес полнейшую чушь, да и вообще вел себя просто отвратительно. И единственным, кому, казалось, не было до всего этого никакого дела, оставался Дуги – наверное, по той причине, что басист и сам очень часто до истерики любил пострадать фигней.
Том осознавал, что что-то было не так, чудовищно не так, и, более того, что все это было смутно связано с Гарри. С большим трудом Флетчер вытаскивал из памяти утро после первой бессонной ночи. Накануне они отыграли большой концерт, и тогда он еще думал, что сон просто пропал от перенапряжения. В то утро они четверо сидели у него на кухне и мирно вроде бы завтракали, пока Дэнни противным голоском не затянул какую-то приставучую мелодию. Все еще не проснувшийся окончательно Гарри сделал ему замечание, попросив заткнуться... И вот тут началось. Со стуком поставив чашку на стол и едва не раздолбав ее при этом, Джонс посмотрел на барабанщика и с презрением выдал: «Есть, сэр, мистер Джадд». Три пары глаз немедленно обратились на гитариста – по большей части с удивлением и непониманием. Ну ладно, иногда во взгляде Дэнни, которым он одаривал Гарри, проскальзывало, может быть, нечто, похожее на неприязнь, в тот же раз он смотрел на барабанщика с откровенной ненавистью. Впрочем, тогда никто не обратил на это внимания, они просто решили, что у Джонса с самого утра не заладилось настроение. Как же они были не правы.

Том отрывает глаза и видит перед собой встревоженное лицо менеджера. Флэтч уже примерно минуту трясет его за плечо, спрашивая, где Дэнни. Постепенно блондин вспоминает, что они приехали на радио дать очередное интервью. Две минуты до начала эфира, а Дэнни куда-то запропастился, говорит Флэтч, уже вовсю нервничая. Нехотя гитарист поднимается с кресла и выходит из студии, не слишком, впрочем, надеясь найти Джонса где-то поблизости. Откровенно говоря, ему даже наплевать на все это, он просто слишком устал. Но даже в нем, всегда абсолютно спокойном Флетчере медленно просыпается злость, когда за ближайшим поворотом он обнаруживает Дэнни, зажавшего в угол молоденькую девушку. Очевидно, одну из работниц радиостанции. Или стажера. Это неважно. Она краснеет и, заикаясь, лепечет слова извинения, а Том хмурым взглядом меряет своего друга и лишь тихо бросает: «Пошли». В глазах Дэнни отчетливо читается вызов.
Том открывает глаза и тут же щурится от яркого света, бьющего в лицо. Они на сцене, и Флетчер обнаруживает, что запевает вступление “Party Girl”, в то время как пальцы на автомате перебирают струны гитары. Это запись для какого-то телевизионного шоу, и прошла уже неделя с тех пор, как у блондина началась эта проклятая бессонница. А может и больше. Он просто потерял счет времени. Дэнни, в своем мерзко приподнятом настроении, на ходу меняет слова песни, превращая ее в подобие идиотской плоской шутки, и специально выделяет это интонацией, чтобы было заметнее. Тому хочется подойти и огреть Джонса гитарой, но он невозмутимо продолжает петь, изредка переглядываясь с Дуги. Девчонки в зале заходятся в восторженной истерике – они думают, что все так и было запланировано с самого начала. Флетчер бросает взгляд на Гарри и думает о том, что после выступления нужно будет предотвратить как минимум одну попытку убийства.

Том ясно понимает, что уже готов ненавидеть Дэнни, когда тот поминутно начинает дергать его по всяким пустякам, не оставляя другу даже малейшей возможности подремать. Чай готов, Том. А куда ты задевал свой джедайский меч, Том? Эй, Томми, там опять дождь, ты был прав. Тооом, я заказал пиццу. Не забудь проверить сайт, Том, он снова глючит. Упс, Томми, кажется, это была твоя любимая тарелка... Прости! Блондин морщится и глубоко вздыхает, откидываясь на спинку дивана. Сейчас он просто готов послать Джонса так далеко, как гитаристу и не снилось, а лучше просто заткнуть ему рот. И руки связать, да. И вообще лучше привязать где-нибудь, чтобы не рыпался... Безумное бешенство, все больше освобождаемое с каждой бессонной ночью, довольно урчит от таких мыслей, поощряя воображение Флетчера рисовать в усталом разуме дальше, и заставляя блондина слегка улыбаться.
Том открывает глаза, когда стрелки на часах лениво пересекают отметку 12. За окном совсем темно, и в гостиной царит полумрак, горит лишь одна лампа, стоящая на журнальном столике у дальней стены. Из колонок огромного музыкального центра льется смутно знакомая неторопливая мелодия с завораживающе отбиваемым ритмом. Взгляд Флетчера скользит по гостиной, и парень тут же полностью замирает, натыкаясь на две полутемные фигуры перед большим зеркалом. Дэнни, стоя позади Дуги, слегка приобнимает его, они оба покачиваются в такт музыке, словно бы позабыв обо всем. Диван, на котором расположился Том, стоит сбоку от зеркала, так что у него наилучшая позиция для наблюдения происходящего. Ну просто места в первом ряду, с иронией шепчет внутренний голос, и блондин неотрывно смотрит на друзей. Руки Джонса, лежащие на талии Дуги, медленно скользят вверх, приподнимая футболку басиста, поглаживая его кожу, и Пойнтер слегка прогибается назад, закрывая глаза и откидывая голову на плечо Дэнни. Отражение в зеркале услужливо показывает, как его смазливое личико озаряет блядская улыбка, и одной рукой он обнимает друга за шею, принуждая повернуть к нему голову. И прижимается к телу гитариста теснее. О боги, слишком тесно, когда они неторопливо покачивают бедрами, и Джонс недвусмысленными движениями бесстыдно трется о Дуги. Когда он улыбается, находясь в нескольких миллиметрах от лица Пойнтера, и что-то почти беззвучно шепчет ему. Том нервно сглатывает, с отвращением чувствуя, что у него встает.

That’s why I am so mad about you…

Флетчер не шевелится, зачарованно наблюдая, как двое его лучших друзей танцуют, занятые только друг другом. Оглушенное вначале изумлением бешенство медленно пробуждается вновь, заставляя хотеть разорвать обоих на кусочки. Но Том просто продолжает смотреть, невольно начиная искать причину. Инициатива Дэнни? Наверняка, ведь Дуги по большому счету наплевать на все, он просто не прочь поиграть. А с кем – уже неважно.

Mad about you…

Губы Джонса легко касаются губ басиста, и Том уже готов орать, лишь бы разрушить эту ужасную иллюзию, лишь бы перекрыть этот возбуждающе хриплый голосок вокалистки, задевающий, казалось бы, самые темные струны души. Но он продолжал молча сидеть, ненавидя себя за слабость. Кровь стучала в висках, сердце бешено билось, пропуская удары, кончик языка то и дело судорожно проходился по чересчур быстро пересыхающим губам. Это ведь все ради того, чтобы позлить Гарри, верно? Все из-за Гарри.

Mad about you…

Рука Дэнни снова опускается вниз и проскальзывает под пояс узких джинсов Дуги. Даже со своего места Том слышит тихий стон Пойнтера в этот их поцелуй, и лишь через несколько мгновений до него доходит, что Гарри здесь нет. И не было с самого начала вечера, потому что он свалил за ужин к родственникам. Какого же черта ты творишь, Джонс.

Mad…

Том провожал друзей в полном молчании, даже особо не глядя на них. Но его глаза невольно снова и снова пробегали то по одному, то по другому, и от его взгляда не укрылось то, как Дуги взял Дэнни за руку, когда они уже вышли на улицу. От души выругавшись про себя, Флетчер с досадой захлопнул дверь и направился обратно в гостиную, даже не потрудившись выключить песню, которая все играла и играла на повторе. Неистовое бешенство постепенно полностью завладело им, открывая резервные запасы сил, и блондин беспокойно метался по гостиной и кухне, уже с трудом удерживаясь от того, чтобы начать крушить все вокруг. Спать ему больше не хотелось.

Некоторое время спустя послышался звук осторожно открываемой входной двери, и Том понял, что, утопившись по самые уши в своем бешенстве, забыл запереть ее. На мгновение в его голове мелькает мысль о грабителях, и по телу тут же пробегает волна приятной дрожи от предвкушения возможного экшна. Ему так хотелось убить кого-нибудь, а тут можно будет свалить все на то, что он защищался. Да еще и в состоянии аффекта. Пальцы блондина медленно сомкнулись на холодной рукоятке огромного ножа, которым Дуги имел привычку резать хлеб. Вот бы порубить на куски эту блондинистую тварь.
На пороге кухни возник Дэнни. Том слегка вздрогнул, он до последнего надеялся увидеть грабителей, но, наткнувшись взглядом на друга, ножа все же не выпустил, лишь наклонился вперед и небрежно облокотился на кухонный стол. Минуту они в упор молча смотрели друг на друга, затем Флетчер как можно спокойнее спросил:
-    Что тебе нужно?
Дэнни не спешил отвечать, медленно окидывая блондина взглядом с ног до головы, затем сделал несколько шагов по направлению к нему. Во всех его движениях присутствовала какая-то просто кошачья грация, и теперь уже можно было забыть о том, что когда-то своим видом он наводил на ассоциацию с нескладным голубоглазым псом. Том непременно залюбовался бы им сейчас, если бы не был так зол. Остановившись приблизительно в метре от Флетчера, Дэнни наконец ответил:
-    Забыл что-то... важное.
Он смотрит прямо в глаза, взглядом говоря то, отчего у Тома голова идет кругом. Но злость не дает гитаристу купиться на все это, так что он лишь чуть сильнее стискивает в пальцах рукоятку ножа. Ну нет, игрушкой, а уж тем более, игрушкой в руках Дэнни ему быть совершенно не хочется.
-    Ты опять все перепутал, - презрительная усмешка кривит его губы. – Что-то важное ждет тебя дома.
Джонс снова молчит, по-прежнему не отрывая от Тома своего пристального взгляда. На какие-то жалкие доли секунды Флетчеру кажется, что сейчас друг раскается, попросит прощения... Ты так плохо знаешь его, чувак. Язвительный внутренний голос не унимался, не давая сосредоточиться на главном. За семь долгих лет так и не смог как следует изучить любовь всей своей жизни. Блондин прикрывает глаза и мысленно приказывает голосу заткнуться, когда Дэнни совершенно тем же язвительным тоном вдруг очень тихо произносит:
-    О, так ты об этом…
Звук осторожных шагов. Кажется, он подошел совсем близко. Напряжение подскочило, усиливая головокружение, Том зажмурился. Какого черта ты творишь, Джонс…
-    Скажи, тебе понравилось то, что ты видел? – Теперь он уже шепчет Флетчеру на ухо, своим горячим дыханием посылая по телу гитариста ощутимую дрожь. – Может, мне стоило трахнуть его у тебя на глазах?
Резко выдохнув, Том вскинул голову и горящим взглядом впился в сияющие насмешкой глаза Джонса. Досчитай до десяти, Томми. Негромкий голос Гарри, эхом отдающийся в ушах, и блондин пытается уцепиться за него. Один... Прерывистое дыхание, заглушающее музыку. Два... Усмешка Дэнни, медленно расползающаяся по губам. Том невольно смотрит на его губы. Снова и снова. Три... Злость. По крайней мере, что-то невообразимо на нее похожее. Четыре... Пальцы Флетчера вновь сильнее стискивают рукоятку ножа. Пять... Облизнуть пересохшие губы. Шесть. Вдох. Выдох. Семь... Слишком близко. Он слишком…
Восемь.
Вот бы порубить на куски эту блондинистую тварь.
Девять.
…стоило трахнуть его у тебя на глазах?..
Десять.
Свет лампочки у них над головами нервно замигал и через мгновение погас.
Досчитай до десяти... и ничего не изменится, чувак. Том отчетливо видел лицо Дэнни, словно и не было этой тьмы, окутавшей их. Ярость, острым лезвием рассекающая самоконтроль. Короткий шаг вперед. Рычание в самые губы.
-    Дэнни... Бесишь.
Свободной рукой схватить его за волосы и дернуть к себе, прильнуть к его губам своими, наслаждаясь слабым стоном, который тот почти безуспешно пытается удержать. …that’s why I am so mad about you… Несколько долгих, мучительно сладких секунд словно бы пробовать его на вкус, а затем повернуть и рывком усадить на стол, скользнуть руками к его коленям и властно раздвинуть его ноги, чтобы прижаться теснее. …mad about you… Флетчер уже не целовал Дэнни – жадно, неистово кусал его губы, неосознанно стремясь причинить боль, и лишь сильнее потерял голову, когда почувствовал во рту солоноватый привкус крови.
Мало. Этого. Мало.
…mad about you…
Резко отстранившись, скользнул по лицу гитариста затуманенным взглядом и очень медленно прижал к его горлу лезвие ножа, также медленно надавил, заставляя Джонса прогнуться назад, опуститься на стол. …mad about you… Дэнни безмолвно подчинился, не сводя с Тома лихорадочно блестевших глаз, не смея издать ни звука, не смея даже вздохнуть – возбужден не меньше друга. Но все же тихо застонал, когда острая боль на шее оповестила о том, что Флетчер перестарался. Или нет? Сейчас блондин был похож на маньяка.
…mad…
Том неторопливо убрал нож от шеи Дэнни, острое лезвие заскользило вниз, разрезая, разрывая ткань его охрененно дорогой футболки. Когда кончик ножа прошелся по пряжке ремня, Флетчер наконец отбросил его в сторону, и нож с оглушительным звоном приземлился где-то в районе холодильника. Ухватив уже безнадежно испорченную футболку за ворот, безжалостно дернул ткань в стороны, окончательно разрывая ее. Джонс лишь невнятно промычал что-то, протянув было к Флетчеру руки, но тот перехватил их за запястья и прижал к столу по бокам от головы друга. На губах Тома заиграла непривычная маньяческая улыбка, он склонился к его шее и сперва осторожно провел языком по длинному порезу, из которого слабо сочилась кровь. Еще один глухой стон огласил темную кухню, Дэнни закрыл глаза и выгнулся, теснее прижимаясь к горячему телу блондина. Это было лучше любого сна. Лучше тысячи снов. Тем более что даже эти самые сны Джонс перестал видеть уже давно, одновременно с Томом начав страдать бессонницей после того знаменательного концерта…
-    Oh God... Tom…
Когда Флетчер, с явной неохотой оторвавшись от его шеи, все же поднял голову, Дэнни первым делом нетерпеливо поцеловал его, ощущая на его губах привкус собственной крови, затем придвинулся к его уху, чуть приподнявшись и неосознанно пытаясь высвободить руки.
-    Tommy…
Горячий шепот в самое ухо – все, как и положено. Игра против правил. Запрещенные приемчики, которые он вырабатывал на протяжении стольких концертов. То, что сводит Флетчера с ума.
-    Please…
Низкий хриплый шепот, а губы медленно скользят по его шее. То, что напрочь сносит блондину крышу, то, что способно заставить его забыть даже о самом концерте, когда они стоят на сцене. Заставить забыть обо всем.
-    Do it…
Том снова рычит. Это его непередаваемое “арррррр” тонет в очередном жадном поцелуе, когда он отпускает запястья Джонса и за талию рывком дергает парня на себя, вжимаясь в его бедра своими. Пальцы нетерпеливо расправляются с ремнем и застежкой джинсов Дэнни, в то время как руки самого Дэнни с таким же нетерпением стаскивают с блондина его клетчатую рубашку. Пара-тройка пуговиц отправлены на пол – впрочем, кому есть до этого дело, когда приглушенный стон Флетчера сливается с полупридушенным стоном второго гитариста, и когда с губ Джонса в конце концов срывается едва слышное «Fuck me, Tom…»
Мертвенно-бледный лунный свет лениво скользил по полу кухни, постепенно освещая одежду, беспорядочно раскиданную вокруг стола, исчезая в ее бесчисленных складках и появляясь вновь, и, наконец, добирался до самого стола. В общем-то, Том довольно смутно помнил все, что произошло после того момента, как в кухне погас свет. Ну, или почти все. Сладким туманом безумия, что получило свободу той ночью, были окутаны минуты, когда он дрожащими от нетерпения пальцами поспешно расправлялся с одеждой Дэнни, а Джонс тем временем пытался помочь ему, но по большей части в итоге только мешал своими неловкими движениями. Словно школьница в свой первый раз, хотя, едва ли тогда была существенная разница с этим сравнением... Было что-то очаровательно невинное, и оттого еще более крышесносное, в том, как Дэнни стонал и выгибался, прося быть осторожнее, умоляя Тома помедлить, когда тот, не рассчитав силу, толкнулся в его ни черта не подготовленное тело, когда блондин совершенно потерял голову и, не давая другу возможности хоть немного привыкнуть, принялся довольно резко двигаться в нем, с какой-то даже грубостью вжимая его в поверхность стола. Словно в тумане – лицо Джонса, приоткрывающего припухшие от поцелуев и укусов губы, в тумане – его крики боли, постепенно переходящие в стоны наслаждения, в тумане – его робкие ответные движения, становившиеся с бесконечным течением секунд увереннее... Но то, что Том запомнил отчетливо, то, что навсегда отпечаталось в его памяти... Всего несколько мгновений, прежде чем он снова забыл обо всем и отбросил вернувшийся было контроль над собой.
Он выпрямился, придерживая Дэнни за бедра, и как раз в очередной раз сбавил темп, чтобы растянуть удовольствие. Горящий взгляд скользил по телу гитариста, то и дело вспыхивая просто адским огнем, а затем Флетчер вдруг, поддавшись какому-то порыву, склонился к лицу Джонса и, почти целуя его приоткрытые губы, шепнул:
- Remember this moment, Danny... Remember it.
Неотрывно смотреть в его глаза, и вот уже руки гитариста обвивают шею блондина, притягивая его ближе. Том сделал еще пару толчков и замер, в очередной раз полностью войдя в друга.
- You... belong... to me.
Тихий шепот, едва заметный намек на поцелуй после каждого слова. Затаив дыхание, Дэнни зачарованно вглядывался в глаза Тома, а после, чуть приподнявшись, ответно потерся о его губы своими и так же едва слышно шепнул:
- Forever... yours.
Мгновение, нежный поцелуй – и Флетчер вновь теряет разум, возобновляя прерванные движения, расцепляет руки гитариста на своей шее и выпрямляется. Взгляд карих глаз вновь скользит по лежащему перед ним Дэнни, такому покорному, и на губах Тома сама собой расцветает довольная улыбка, он откидывает голову назад и закрывает глаза, начиная двигаться быстрее и резче. Джонс снова стонет, отчаянно, срывая голос, одной рукой царапая стол, а другой почти невольно принимаясь ласкать свой член. Дэнни ужасно хочется тоже полностью отдаться происходящему, забыться, но что-то мешает, всего одна маленькая мысль... Мысль о том, что все закончится, едва блондин придет в себя, едва он все осознает – и оттолкнет друга, поставив прежний нерушимый барьер между ними, который Джонсу с трудом удавалось пробить только на концертах. Но, привычное уже спасительное заклинание из известной романтической книги (“Я не буду думать об этом сейчас. Я подумаю об этом потом”), и на несколько секунд Дэнни даже удается расслабиться, он кончает почти одновременно с Томом, невольно крича его имя…
А потом он лежит рядом с ним на диване в гостиной и снова и снова прогоняет в усталом разуме события прошедшей ночи, и бесконечно размышляет о том, означал ли нежный поцелуй Флетчера напоследок то, о чем все это время думал сам Джонс, и мог ли он надеяться... И невольно вздрагивает, пытаясь окончательно убедить себя в том, что все это не сон, когда предрассветную тишину нарушает ласковый шепот Тома, который, очевидно, тоже отчего-то не мог до сих пор заснуть:
-    I love you... I’ve always loved you, Danny.
Джонс невольно улыбается, прикрывая глаза, чтобы спрятать возможно проступающие на них слезы, потому что реплика блондина заставляет его вспомнить финальную сцену “Призрака”, который всегда почему-то трогал Дэнни до глубины души. Тихо выдохнув и поворачиваясь на бок, чтобы обнять Тома, парень все с той же счастливой улыбкой мурлычет ему на ухо: “Ditto”, и лишь после этого двое измученных недельной бессонницей музыкантов спокойно засыпают в объятиях друг друга.

Наутро Том с огромным трудом вспомнил, что наступивший день был воскресеньем, а это, конечно, означало полную свободу от дел, так что хотелось подольше (а уж тем более, впервые после нормального сна) поваляться в постели... Стоп. В постели??
Флетчер резко сел и в панике огляделся, но тут же с облегчением вздохнул, обнаружив рядом погребенного под двумя одеялами и спящего мертвецким сном Дэнни. То, что он никуда не делся, было самым важным, ну а уж то, каким чудесным образом они проснулись в спальне блондина, а не в гостиной на первом этаже, маячило где-то на втором плане. Хотя что-то Тому все-таки припомнилось, пусть и очень смутно... Девять утра на светящемся экране мобильника и лицо Джоанны... Расстроенное лицо... Очень расстроенное... Возможно, там даже была злость? Флетчер наморщил лоб, пытаясь избавиться от легких уколов совести. Наверное, там даже была истерика... Потому что Джо пришла без предупреждения, решив устроить своему бойфренду сюрприз, но сюрприз, как оказалось, ожидал ее саму. Шок, скандал... Вроде бы Тому удалось в итоге успокоить ее и уговорить решить все мирным путем. Хотя кого это, в общем-то, теперь волновало. Блондин улыбнулся, переводя взгляд на поднимающееся за окном солнце. Да, они с Дэнни условились обо всем тогда же, утром, когда Флетчер выпроводил свою, теперь уже бывшую девушку за дверь. Послать всех, кто против, к черту – в конце концов, они сами себе хозяева. Взявшись за руки, Том и Дэнни поднимались на второй этаж, толкая вдохновенные речи в духе отъявленных революционеров, готовых идти хоть против всего мира... Но едва новоиспеченные мятежники добрели до спальни – тут же вновь свалились без сил и заснули.
Ну а теперь пришло время проснуться и поговорить, ведь кое-что во всей этой истории до сих пор оставалось неясным. Так что, стянув с Джонса одеяло, Том наклонился к его шее и нежно покусал, намеренно задев кончиком языка затянувшийся уже порез, который с виду вполне мог бы сойти за кошачью царапину. Дэнни что-то тихо промычал и попытался отпихнуть от себя голову Флетчера, но тот не отступал, так что минуты через три Джонс был окончательно разбужен, и, сонно щурясь, одним глазом смотрел то на Тома, то куда-то в сторону окна.
-    Выключи свет и ложись спать, чувак, - хрипло пробормотал гитарист, утыкаясь лицом в подушку.
-    Это круто, что ты приписал мне возможности господа бога, но все-таки... Не хочешь поговорить, baby?
Да, поспать еще бедному Дэнни было не судьба, так что, пару минут тщетно притворяясь спящим, в итоге он все-таки снова повернулся к блондину и ради такого случая разлепил, хоть и не без труда, уже оба глаза.
-    Поговорить о чем?
Но он уже прекрасно знал, о чем. Тот злополучный концерт, после которого все пошло не так. Невольно парень весь внутренне напрягся, готовый, если что, идти в атаку или защищаться.
-    Почему после концерта ты стал вести себя как осел? – как можно мягче спросил Том, пристраиваясь рядом с Дэнни и гладя его по волосам.
-    А какого черта ты вел себя как осел на самом концерте? – Джонс вроде бы тоже говорил спокойно, но в его голосе и во всем его виде что-то выдавало затаенную обиду, которую тот бережно вынашивал уже несколько дней.
Том замолк, пытаясь вспомнить, что тогда произошло во время выступления, но друг избавил его от этого, почти сразу заговорив снова.
-    Point Of View, проигрыш... Помнишь, что ты сделал?
Медленно и с большими усилиями, но Флетчеру все же удалось выискать в своей памяти нужное воспоминание... И он просто без слов замер на месте, слишком изумленный, чтобы говорить что-либо. Джонс смотрел на него с едва заметной усмешкой – конечно, все это уже позади, но Дэнни не был бы собой, если бы так легко забыл про крупную обиду.
-    Судя по твоему выражению лица... Бинго, - он перелег обратно на спину, за руку дергая блондина поближе к себе.
Том ничего не ответил, теперь лишь молча улыбаясь. Что сказать – виновен по всем пунктам. На каждом концерте Дэнни доводил его до исступления, буквально соблазняя прямо на сцене, и после этих выступлений Флетчер еще долго приходил в себя, пытаясь унять разыгравшиеся гормоны напополам с совершенно запретными на тот момент чувствами. Должно быть, в этот раз, подсознательно побоявшись провести вечер после концерта в кошмарных мучениях, парень сказал другу то, о чем потом сам же, как выяснилось, и пожалел. Губы Дэнни едва скользнули по губам Тома, и в следующую секунду Флетчер, сам того не осознавая, отчетливо выдохнул, уже отворачиваясь: “Отвали”. Джонс мигом запомнил это и, конечно, принял слишком близко к сердцу, а блондин тут же забыл, но в итоге оба пострадали одинаково – в первую же ночь после выступления их начала мучить бессонница. А от бессонницы пошло все остальное…
Прояснив ситуацию и решив, что с этих пор будут решать все проблемы, которые еще непременно возникнут, сразу и вместе, Том и Дэнни нехотя покинули теплую постель, чтобы одеться и спуститься на кухню, потому что оба довольно внезапно обнаружили, что здорово проголодались. Тем более, с кухни уже невнятно доносились голоса Дуги и Гарри…
-    Кстати, еще одно, - Флетчер ухватил Дэнни за руку, когда они спускались по лестнице, и приостановил его. – Какие претензии у тебя были или и остаются до сих пор к Гарри?
Джонс надулся, словно ребенок, которого поймали на очередной шалости и теперь собираются отчитывать, и, не глядя на друга, негромко пробурчал:
-    Мне показалось, у него были на тебя виды.
-    Чего?! – у Тома глаза полезли на лоб, и он с трудом смог скрыть улыбку умиления от одного взгляда на виноватого Дэнни.
-    Утром после концерта... Ты испачкал губы джемом, пока ел вафли, и он так мило взялся помогать тебе стереть... Слушай, кончай ржать, чувак! – теперь парень уже просто кипел от возмущения, потому что блондин все-таки не смог сдержать улыбки.
-    Дэнни, ты прелесть, - без тени насмешки промурлыкал Том, привлекая его к себе и целуя в надутые губы.
-    А то я не знаю, - проворчал тот, отмахиваясь, и поспешил перевести разговор на другую тему. – Кстати, что ты будешь делать со столом в кухне?
-    Ну... Наверное, для начала закажу новый стол, а этот спущу в подвал и буду время от времени водить тебя к нему, если ты вдруг вздумаешь забыть о том, что ты мой, и о том, что я люблю тебя, - продолжая сиять улыбкой, Флетчер вновь взял Дэнни за руку и повел его вниз.
Джонс едва ли успел что-то ответить, когда они вошли на кухню и обнаружили Гарри и Дуги, сидящих за столом и спокойно завтракающих, без всякой задней мысли разложив перед собой продукты. Пропустив мимо ушей чуть насмешливые приветствия друзей и пожелания добрейшего дня, оба гитариста одновременно задумались, а не сказать ли басисту с барабанщиком то, что мигом испортило бы их аппетит... Но, переглянувшись, Том и Дэнни лишь коварно улыбнулись и без слов пришли к выводу, что нужно подождать до конца завтрака. Для большего эффекта. Это утро (или же день, как продолжал настаивать Дуги) идеально подходило для того, чтобы возобновить старую игру “Flones vs Pudd”.
Да и, в конце концов, и Джонсу, и Флетчеру было за что отомстить двум другим участникам группы. Ну так, совсем чуть-чуть. Так что, проходя на кухню, Дэнни с удовольствием наблюдал, как Гарри подбирает со стола рассыпанные Пойнтером хлопья и методично подъедает их, а Том с мстительной улыбкой смотрел, как Дуги нарезает на столе хлеб, забыв, как всегда, взять для этого доску, и даже не думал на этот раз ругать его…

Отредактировано Jimmy McFly (2011-04-04 01:04:25)