- 2 -

Прошло около двух месяцев. Я звонил Мелоди, мы ходили ужинать, гуляли, пили коктейли, ездили за город, дурачились, мы виделись каждый день. Это было действительно здорово, мы хорошо понимали друг друга, как будто были сделаны из одного теста. Много смеялись, о многом разговаривали. Мне нравилось в ней буквально все. Какие-то мелочи, казалось бы, совершенно обычные, но для меня они были необыкновенными и прекрасными. Например, она никогда не застегивала пальто и почти никогда не мерзла. Не носила украшений и не красила ногти. Она собирала слонов – фарфоровые и стеклянные фигурки, кружки с изображением слонов, цветочный горшок в виде слона, подушки с вышитыми слонами, плюшевых слонов у нее было штук семь или восемь. Хотя самих живых слонов она не очень-то любила. Она любила воздух. В ее квартире всегда были открыты окна и почти всегда было холодно. И еще у нее был огромный балкон, наверное размером в пол ее квартиры. Она говорила, что взяла эту квартиру именно из-за балкона, потому что очень любит бывать на воздухе, но при этом желательно дома. И еще она мечтает когда-нибудь поселиться в доме со стеклянной крышей, чтобы можно было видеть звезды и смотреть как падает сверху дождь. Она была немного странная, что и говорить. Всегда писала какие-то мелкие записки, напоминания, которые скапливались у нее в сумке, но когда она пыталась их разобрать и рассортировать, большинство из них было уже невозможно прочитать, поэтому она очень часто забывала что-то сделать. Она была довольно рассеянная, постоянно теряла что-то, и я покупал ей платки, перчатки и прочие мелочи и носил их с собой на случай, если у нее опять чего-то не окажется на месте. Чаще всего мои запасы ей пригождались. Я делал это по двум причинам: во-первых, мне нравилось заботиться о ней, мне было важно сделать ее жизнь немножечко легче и приятнее, а во-вторых, мне хотелось стать для нее незаменимым, особенным, близким. Мне хотелось, чтобы у нас было что-то свое, только наше – ее и мое. Постепенно это стало моей жизнью и мне нравилась эта жизнь.
Но я так и не сделал чего-то решающего. Все как-то остановилось. Все – это наши отношения. Перед ней я робел. Мы могли разговаривать о чем угодно и рассказывали друг другу сокровенное, но я даже ни разу не поцеловал ее. Я не мог. Когда я приближался к ней с этим намерением, весь мой пыл куда-то прятался, я становился идиотом, не способным связать двух слов. Мямлил, краснел и… отступал. Она все видела, но не подавала виду. И мне казалось, что ее устраивает такое положение вещей, она и не хотела ничего другого. Друзья говорили мне, что я слишком затянул.
- Такие вещи надо делать сразу. Сразу показывать, чего ты от нее хочешь. А иначе ты так и останешься навсегда ее лучшим другом.
Но я не хотел быть ее другом. Когда она появлялась, мое сердце подскакивало. Даже от звука ее шагов. Я слышал шаги в подъезде и знал, что это она. Я всегда угадывал ее безошибочно. И еще было это ощущение в груди. Рядом с ней, если я был действительно рядом, если она прикасалась ко мне, через меня проходила какая-то горячая волна. Жгучая волна. Она исходила из горла, проходила через грудь и застревала где-то в животе. Потом я ничего не чувствовал, но волна возвращалась. И я даже толком не мог понять, что это такое – счастье или тоска? Ощущение было новое и очень интенсивное, так что я не мог с уверенностью идентифицировать его. Может это любовь? Она ведь разная бывает. Но на этот вопрос мне вряд ли кто-то дал бы ответ. Такого не было раньше. С другими девушками все было по-другому. И я решил – сегодня или никогда. Насчет «никогда» я, конечно, погорячился, я знал, что если попытка не удастся, то я повторю ее снова. Но надо было что-то придумать. Может быть поговорить с ней? Или намекнуть по-другому. Не имея ни малейшего понятия, как это может быть по-другому, я вознамерился пойти мелкими шагами. Сначала надо позвонить и договориться о встрече. А потом уже будем думать дальше. Было около 2 часов дня и она была на работе. Взяла трубку сразу.
- Алло.
- Привет, это я. Занята сегодня вечером? Я подумал, может мы...
- Привет-я-не-могу – выпалила одним словом.
- Работаешь?
- У меня свидание.
Повисла тяжелая и почти осязаемая на ощупь пауза.
- Том?
- Да?
- Ты слышал, что я сказала?
- Да.
- Что-нибудь скажешь?
- А что, например?
Она помолчала.
- Ну ты ведь понимаешь, что между нами ничего не получится. Кто ты и кто я…
- Что? О чем это ты?
- Я не могу строить с тобой отношения. Я думала, ты тоже так ощущаешь. Я тебя очень люблю, ты как моя вторая половинка, и я бы очень хотела быть твоим другом, я честно не хочу тебя терять. Ты ведь понимаешь?
- Да. Конечно. Позвони мне, когда у тебя будет время.
Я положил трубку, даже не дождавшись ее ответа. Эта волна, горячая волна, которая раньше ощущалась приятно, теперь прожигала. Она вышла из горла, но не прошла вниз, а остановилась и прожигала грудь. Сначала я долго стоял на месте и смотрел в окно. На улице было ветрено и люди шли, кутаясь в свои одежки. А мне было горячо. Невыносимо. Больно и страшно. Безысходно. Знаете как бывает, когда чего-то очень-очень сильно хочешь и знаешь, что ради этого сделаешь все, абсолютно все мыслимое и немыслимое, но в один прекрасный момент понимаешь, что ничего не поможет. Это невозможно. Нужно смириться, больше ничего не будет. Забудь. Это чувство переполняет и хочется разорваться и разлететься в пространстве, только не чувствовать бы этого… В груди по-прежнему жгло. Я взял бутылку виски начал пить прямо из горла. Выпил примерно треть, закашлялся – я ведь такое не часто пью – скатился по стене на пол, сел, обхватил руками голову и неожиданно расплакался. Наверное от жалости к себе. А может от того, что слишком много было во мне ощущений и надо было дать им какой-то выход. От виски стало легче, уже не так горело. Я выпил бутылку до дна. Потом я еще что-то пил. Не помню точно, что было дальше, но очнулся я на своей кровати. Голова гудела необыкновенно. Хотелось удавиться. Я лежал не двигаясь.
- Очухался? – услышал я знакомый голос.
Открыл глаза и увидел в дверном проеме лохматую голову Дэнни. От этого движения в голове моей вспыхнула молния. Я поморщился и промычал. Мычал я для Дэнни, чтобы он понял, что я его слышу. Разговаривать не было сил.
- Как себя чувствуешь?
Я снова замычал.
- Ага, понятно. А рассказать не хочешь? Чем было вызвано такое.. мм.. помешательство.
Я открыл рот, но тут в комнату влетели Дуг и Гарри и повалились на мою кровать, что вызвало небольшое сотрясение меня и ряд коротких, но болезненных молний в голове. Я снова поморщился и поднял руку, что должно было означать примерно «оставьте меня в покое». Дэнни гаркнул на них, выгнал из комнаты, присел на край кровати и вопросительно посмотрел на меня. Я собрал свои силы:
- Она сказала, что хочет быть моим другом. И она с кем-то встречается.
Это отняло последние силы и напомнило все. Мне снова захотелось удавиться, но я бы сейчас, наверное, не справился. А Дэнни помогать, пожалуй, не станет. Он понимающе качал головой и поджимал губы.
- Что тебе сказать? Извини, друг, здесь помочь не могу.
- Я знаю.
- Но может быть еще не все потеряно? Может она одумается? Давай-ка ты отсыпайся, приводи себя в божеский вид и подумай хорошенько. Подумаешь, встречается… Отобьем. Чем он лучше тебя?
- Я не знаю его.
- А ты узнай. Все, я пока еще тут, если тебе что надо… ну крикнуть ты не сможешь… скинь что-нибудь на пол, я услышу шум и прибегу.
Я завидовал его хорошему настроению и был рад, что он не горюет. Это давало какую-то надежду. Если он в хорошем расположении духа, значит все не так уж плохо. Не стал бы Дэнни улыбаться, если бы у меня были серьезные проблемы. А может быть, я его переоцениваю? Нет, может быть, я себя недооцениваю? Может быть и правда еще не все потеряно? Я слабо верил в это, но ничего другого не оставалось. Я провалялся до полудня, потом парни собрались уходить, но перед уходом захотели удостовериться, что я тут без них не загнусь и пришлось встать и продемонстрировать им, что я могу даже самостоятельно дойти до туалета. На этом представление закончилось, потому что около толчка я снова отключился и потом проснулся уже на следующий день опять в кровати. На прикроватной тумбочке лежала записка от Дэнни, в которой было сказано, что утром я выглядел вполне прилично, поэтому они ушли, но зайдут позже. Телефон лежал тут же на случай, если я не смогу встать. Я чувствовал себя сносно. Голова уже почти не болела, только на душе скребли кошки. Проверил телефон – она звонила 4 раза. Одно сообщение от нее же с просьбой позвонить. Я решил позвонить. Все равно прятаться от нее я не могу.
- Ты звонила?
- Том! Что с тобой случилось?
- Почему ты думаешь, что со мной что-то случилось?
- Данни сказал, что ты болеешь, но они не пустили меня к тебе. Что с тобой?
- Да ничего особенного, я в запое.
- Э?
- Шучу. Просто… ах, неважно. Все в порядке. Мы правда выпили и я не рассчитал.
- Понятно. Может встретимся? Поболтаем.
Я был к этому не готов. Я не хотел, чтобы она видела, что со мной творится. А я не смогу это прятать. У меня обычно все на лице написано.
- Я пока не могу. Много пропустил, надо работать.
- Ну что ты там пропустил – два дня.
- Но работы много.
- Ну хорошо. Я позвоню завтра.
- Хорошо. Пока.
Даже голос ее отзывался болью внутри. Он звучал слегка обиженно. Она хочет меня видеть. Почему я радуюсь этой мысли? А может выкинуть ее из головы? Не встречаться больше, не видеть, не слышать. Оборвать все контакты. От этой мысли бросило в жар. Никогда ее не видеть? Не слышать? Стало страшно, как будто я ребенок и родители оставили меня одного в доме ночью. Я почувствовал себя одиноким. Нет, этот вариант пока не пригодится.
Весь день я болтался по квартире в трусах, хлестал воду и ничего не делал. К обеду пришли ребята, но соскучились от моего непрезентабельного вида и ушли, чтобы не расстраиваться. Данни порывался то покормить меня, то устроить какую-то тусовку, чтобы развеять мою печаль, но я сказал ему, чтобы он перестал кудахтать надо мной как квочка. Он вскинул ресницы, посмотрел на меня своими большими грустными глазами и сказал:
- Дурак ты.
- Я знаю. Но твое кудахтанье мне не помогает.
Он продолжал пытливо смотреть на меня.
- Данни, я ничего с собой не сделаю, поверь мне.
Он вздохнул, сказал «хорошо» и вышел. Уходя, он ворчал себе под нос – «да чтобы я когда-нибудь… да не дождуться они… такие люди…», но я уже не слушал его.
И вот я остался один. Один на один со всеми своими мыслями.

- 4 -

На следующее утро я проснулся от запаха кофе. Прошел на кухню. Она стояла у окна, в моей футболке, и выглядела так соблазнительно, что мне захотелось схватить ее в охапку, кинуть на кровать и… я не стал додумывать до конца, а зажмурил глаза и потряс головой, чтобы отогнать эту мысль. Когда открыл глаза снова, она смотрела на меня, насмешливо улыбаясь:
- Что, думаешь я – мираж?
- Если бы все было так просто…
- Что же тогда?
Я прислонился плечом к стене рядом с окном, наклонил голову, поковырял пальцем стенку, потом посмотрел на нее и сказал:
- А ты не познакомишь меня с тем… ну с которым ты… встречаешься?
- С ним все кончено.
- Почему?
- Он мне не нравится.
Я оторвался от стены и пошел налить кофе, чтобы она не увидела, как я улыбаюсь. Но на всякий случай спросил:
- Тебя это расстраивает?
- Нет, почему? Он же мне не нравится. Если бы нравился, тогда другое дело.
- Хочешь, пройдемся по магазинам сегодня? Купим что-нибудь ужасно дорогое и совершенно ненужное.
- Давай! Ой, у меня же украли сумку… там ключи от квартиры, деньги, карточки, водительские права…
- Ужасная женская привычка все носить в одной сумке. Нет бы раскидать по карманам, хоть что-нибудь бы сохранилось.
- Я же не хожу по Лондону в поисках вора, чтобы вручить ему все мое состояние!
- Похоже, что вчера ты именно этим занималась.
Она горько вздохнула, а я уже пожалел, что сказал все это.
- Не расстраивайся, все будет в порядке. Но сегодня воскресенье, ты можешь только позвонить в банк и заморозить карточки. Давай мне номер, я все сделаю.
Она сказала мне номер, я позвонил, все рассказал, дело было сделано.
- Пойдем все-таки прогуляемся, купим что-нибудь нужное. Я сделаю тебе подарок.
Мы собрались и поехали в центр. Что-то покупали – носки, зонты, перчатки, новую сумку. Потом ели жареную рыбу с картошкой в торговом центре. Можно сказать, что это был очень счастливый день. А потом пошли будни. Всю следующую неделю мы улаживали ее дела – восстанавливали права, меняли замки в квартире, заказывали новые карточки. Мы работали, по вечерам часто проводили время все вместе. Это было хорошее время. Однажды мы собрались вчетвером – Гарри, Даг, Данни и я. Мелоди подошла попозже и нас получилось пятеро. Мы пили пиво, потом перешли на что-то покрепче, Гарри заснул на кресле и Даг, попрощавшись, подхватил его и пошел на выход. Гари что-то бурчал, не понимая в чем дело, но доверившись Дагу, не стал сопротивляться. Они ушли. Данни тоже сказал, что устал и пора спать. Мы остались вдвоем, что вообще-то не было необычно. Сидели на диване, пили и ржали над собственными пьяными шутками. Она попыталась взъерошить мне волосы, я отпрянул назад, она потянулась за мной и в какой-то момент наши лица оказались совсем близко друг от друга. И тут она поцеловала меня. Это был наш первый поцелуй. Она поцеловала мою верхнюю губу, потом провела по ней языком. Я боялся дышать, чтобы не спугнуть ее, но честно не мог себя контролировать. Она запустила свои руки мне в волосы и все закружилось вокруг меня. Хотя наверное, закружилось внутри меня, потому что глаза мои были закрыты. Дальше все было как во сне, я ничего не понимал и в тоже время четко контролировал свои мысли. С одной стороны я понимал, что мы оба выпили и она может пожалеть об этом, но с другой стороны в тот момент мне было, откровенно говоря, наплевать на то, что будет потом. Дело даже не в том, что я хотел ее, а просто она была так близко... Я чувствовал ее губы, ее руки, ее запах. И мне казалось, что она меня любит. Даже если бы ничего больше не было, я легко согласился бы провести ночь, просто обнимая ее, чтобы чувствовать ее близость. Ее дыхание смешивалось с моим и от этого кружилась голова. Это была волшебная ночь. Как будто мы были созданы друг для друга и все совпадало как кусочки головоломки (простите за банальное сравнение, но это было именно так). Я уснул, прижимая ее к груди, и твердо верил, что завтра все изменится, что все будет так, как я хочу. Я точно знал, что после этого уже не смогу от нее отказаться. Никогда.
Когда я проснулся, ее уже не было. Это тревожно кольнуло. Я позвонил ей на сотовый, она не отвечала. Я решил подождать. Занялся текущими делами, но все время думал о произошедшем. Наконец, я не выдержал и поехал к ней на работу. Ее не было на месте и вообще мне сообщили, что она не выходила сегодня на работу, сказавшись больной. Я поехал к ней домой. Долго звонил в дверь, но никто не открыл. Вернулся домой и совершенно потерялся. Не знал, что и думать. Куда она пропала? Почему не отвечает? И чем все это обернется? К вечеру я уже просто места себе не находил. Позвонил ее подругам, благо телефоны у меня были, но там ее тоже не оказалось. Тогда я позвонил ее родителям. В яблочко. Она была там. Но в данный момент ее не было, мне сказали, что она приехала на несколько дней и сейчас ненадолго вышла. Я просил передать, что жду ее звонка. Я решил, что все очевидно. Она, как я и предполагал, пожалела о том, что случилось. Ну почему же мне так не повезло? Чем же я так провинился перед Богом, что он все время ставит мне какие-то ловушки?
Дальше было одно сплошное ожидание. Я ждал ее звонка. Или какого-то другого знака. Через 4 дня (да-да, всего 4 дня, которые показались мне вечностью) молчания я собрался и поехал туда.

- 6 -

Следующий период продлился примерно два – два с половиной месяца. Мы виделись, но делали вид, что все по-прежнему хорошо. Хотя чувствовалось, что что-то не так. Мы все меньше и меньше общались. А потом случилось это. У нас был концерт и Мелоди приехала на нас посмотреть. Это было довольно далеко от дома и мы планировали остановиться в отеле, а Мелоди сказала, что поедет домой.
- Всего-то час езды, я поеду.
Мне не хотелось ее отпускать, в последнее время мы мало времени проводили вместе. И кажется, у нее кто-то появился. Мне так казалось. Она стала немного странно себя вести, у нее были какие-то дела, о которых она ничего не рассказывала, отделываясь непонятными отговорками. Я хотел расспросить ее, поэтому сказал:
- Я поеду с тобой. Только ты поведешь, я устал и не хочу садиться за руль.
- Окей. – Она заметно повеселела, видимо ей не очень улыбалась перспектива провести в дороге час совершенно одной.
И тогда парни решили тоже поехать с нами. Машина у Мелоди была вместительная, так что проблем не было. Мы отправились. По дороге обсуждали прошедшее шоу. Я сидел спереди рядом с Мелоди и смотрел назад, разговаривая с Данни, Дагом и Гарри. Вдруг Мелоди ахнула и я взглянул на нее. Она испуганно смотрела на дорогу, туда же посмотрел и я. Все это произошло за какую-то долю секунды и я ничего не успел сообразить. Я только видел огни, которые рванули в сторону, а дальше все заскрежетало, запрыгало, задергалось, меня тряхнуло несколько раз и я больно ударился сразу в нескольких местах. Слышал крики, грохот и перед глазами все стало темно. Потом все прекратилось и я понял, что в глазах у меня кровь. Очень болела рука. Я попытался проморгаться, глянул, что происходит вокруг. Ничего не разобрал и крикнул:
- Мел! Ты в порядке?
Она не ответила. Послышались голоса ребят, кажется, всех троих. Я попытался выбраться из своего плена, меня что-то крепко держало. Я лежал вниз головой в какой-то немыслимой позе. Ногу защемило чем-то, я дернулся из всех сил и заскрипел зубами от боли. Наконец, высвободился, протер глаза и увидел ее. Она лежала так же скрючившись, и по шее у нее текла кровь. Она была без сознания. Гарри первым выбрался из машины и стал вытаскивать Даги. Я пробрался к Мелоди и пощупал пульс. Слабый, но есть. Вокруг нас уже образовалась толпа. Я закричал: «Вызовите скорую!». Данни, тоже выбравшись из машины, засунул голову в окно с моей стороны и сказал:
- Не трогай ее пока. Вдруг у нее что-нибудь сломано. Давай выбирайся отсюда, у тебя дверь в смятку, вылазь в окно.
Я подумал секунду, потом все-таки вылез. Из ноги хлестала кровь, но я не замечал ее. Рана на лбу тоже кровилась.
- Том, тебе надо пережать ногу, а то истечешь тут кровью.
Я отмахнулся и стал ломать дверь со стороны водителя. Наконец она поддалась и я не дыша склонился над Мелоди. Она была жутко бледная. Мне было страшно, как никогда в жизни. Я беспомощно оглянулся вокруг и, слава небесам, увидел медиков. Они положили Мелоди на носилки в «скорой», туда же в машину забрались и мы. Меньше всех пострадал Даг, потому что он был зажат между Гарри и Данни и это спасло его. У остальных было множество ушибов. У меня была повреждена нога, вывихнуто плечо и разбит лоб, но не серьезно. Уже в больнице плечо вправили, ногу обработали, все порезы зашили, заклеили, в общем, мы были более менее в порядке. Мелоди повезло меньше всех. Ее увезли куда-то, она так и не пришла в себя, и мы ждали. Оборванные, грязные, залатанные, мы сидели в коридоре и ждали известий. Наконец, вышел врач. Я вскочил первым.
- Ну что с ней? Она в порядке?
- Вы ее родственник?
- Нет, я друг, но ее родственники далеко, здесь никого нет.
- С ней все будет в порядке, сотрясение мозга, перелом ребра и ключицы, некоторые внутренние повреждения. В остальном все в порядке, но, ребенка, к сожалению, не удалось спасти.
Я опешил от такого сообщения.
- Ребенка? Какого ребенка?
- Вы не знали? Она была беременна. 11 недель. Мне очень жаль.
Я оглянулся на ребят, они тоже ошарашенно смотрели на меня. Доктор продолжил:
- Она пришла в себя, вы можете ненадолго зайти к ней.
Я был настолько оглушен, что не сразу понял его. Несколько секунд хлопал ресницами, потом выдавил:
- Д..да, конечно.
И пошел за ним. Парни остались стоять в коридоре.
В палате было полутемно и Мелоди выглядела еще меньше, чем она была обычно. Такая хрупкая и очень грустная, ее вид разрывал мне сердце. Да еще это известие о ребенке. Я сел на край кровати и взял ее за руку.
- Как ты? – спросила она.
- Я в порядке.
- Что с ногой?
- Что? С ногой? Ах, да бог с ней, с ногой. Ты как себя чувствуешь? – я едва выговаривал слова.
- Я.. в порядке. Тебе сказали?
- Про ребенка?
Она кивнула и у нее задрожал подбородок. Она заплакала.
- Мелли, не плачь. А то я тоже сейчас разревусь.
Она покачала головой и сжала мою ладонь.
- Это ведь был мой ребенок?
Она снова кивнула. Сердце мое заныло еще сильнее. Предательские слезы уже стояли в глазах. Я произнес еле слышно:
- Почему ты ничего не сказала?
- Не знаю. Все как-то не решалась. Ты был какой-то холодный в последнее время.
- Я? Это ведь ты не подпускаешь меня к себе.
- Я думала ты не хочешь… сердишься на меня.
- Я не могу на тебя долго сердиться, глупая. Я же люблю тебя.
Теперь мы уже оба ревели.
- А я врала тебе.
- В чем врала?
- У меня никого не было. Никого с тех пор, как мы с тобой знаем друг друга. И я всегда любила только тебя. Только я боялась этого. Я не хотела этой любви. Я ревновала тебя к каждому столбу и думала, что если ты мне не принадлежишь, то ты мне ничем не обязан и мне не нужно тебя ни с кем делить. А если бы мы были вместе, я бы переживала намного больше. Я думала, что если ничего не будет, то не так больно будет тебя потерять. Потому что рано или поздно ты бы все равно бросил меня.

Я смотрел на нее и думал, что я наверное никогда не смогу понять женщин. Все, что она говорила, не имело абсолютно никакого смысла в моем мире. Наверное, в мире женщин в этом была какая-то логика, но я ее совершенно не понимал. Не стоило и пытаться. Я просто смотрел на нее во все глаза и даже слезы моментом высохли, настолько меня удивило то, что я услышал.

Когда я вышел из палаты, моих ребят уже кто-то «допрашивал». Здесь были полицейские, еще какие-то люди в формах, они что-то записывали. Хотели что-то спросить у меня, но я сказал, что мне нечего добавить и позвал парней на выход. Когда мы выходили, нас окружили репортеры с камерами. Мы помахали им и сообщили, что с нами все в порядке. Сели в такси и уехали. По дороге я рассказал о нашем разговоре с Мелоди. Надо ли говорить, что Даг, Гарри и Данни разделяли мою точку зрения в вопросе женской логики. Но они были рады тому, что все относительно хорошо закончилось. Точнее, началось.
Мелоди вышла из больницы через пару недель и поселилась у меня. Все было так, как мне хотелось, как мне мечталось. Я каждое утро просыпался рядом с любимой женщиной и каждый раз это было как в первый раз. Как будто еще вчера ее не было, а сегодня она уже есть. Это необыкновенное состояние эйфории не проходило, меня радовало ее присутствие каждую минуту. Я скучал без нее, даже если мы не виделись всего один день. Мы любили друг друга и были лучшими друзьями. Мы были счастливы. Я так до конца и не понял, почему нужно было ставить столько преград и терять драгоценное время, которое можно было бы провести вместе. Почему люди иногда сами себе мешают быть счастливыми и наслаждаться жизнью? Почему они думают, что знают, как будет правильно? Я думаю, иногда нужно полагаться на судьбу и использовать шансы, которые она нам подкидывает. Некоторые боятся, что это может плохо кончиться и будет страдание. Но ведь не испробовав, не узнаешь – а вдруг это и есть твоя судьба, твое предназначение? И даже если и будет страдание, может быть, оно того стоило? Лучше любить и потерять, чем вовсе не любить. Это, конечно, не я сказал, но слова правильные. То, что у нас сейчас с Мелоди, я не променяю ни на что. И если мне скажут, что через пару лет все будет как нельзя хуже, я не пожалею ни об одном дне и буду смаковать каждую минуту, проведенную с ней. Но это не значит, что у нас не было неприятностей, что мы никогда не спорили и не ссорились. Было. Но это уже совсем другая история.

The End

- 2 -

Почему я так подробно описал этот эпизод? Потому что мне кажется, что все началось именно тогда. Хотя все было довольно невинно, но это был первый звоночек. Это день, когда я всерьез задумался о будущем. Второй звоночек прозвенел на следующий день. Вечером я вернулся домой раньше Мелли и решил приготовить ужин. Гостей не намечалось, у всех ребят были свои планы на вечер, это была пятница, стало быть, время активного отдыха. Но я не знал, чего захочет Мелоди, поэтому решил приготовить ужин на всякий случай, если она не захочет никуда идти, а предпочтет остаться дома. Она задержалась почти на час. Я уже начал беспокоиться, потому что обычно она приходила вовремя. Когда я уже потерял терпение и хотел звонить ей на сотовый, услышал звук открывающегося замка.
- Где ты так долго попадаешь?
- Почему долго, я всего на час задержалась.
- Но ты никогда не задерживаешься.
- Я работала, – раздраженно бросила она и ушла переодеваться.
Наверное, на работе что-то не ладится и это ее гнетет. Не стал заморачиваться, хотя она никогда раньше так со мной не разговаривала.
- Ты не хочешь куда-нибудь сходить? Или поужинаем дома?
- Я не хочу есть. Я устала, лучше просто отдохну и лягу спать пораньше.
- Хорошо.
Вроде ничего особенного не произошло, но мне это не понравилось. Мне тоже расхотелось есть, я убрал со стола, вошел в спальню, лег рядом с ней и обнял ее.
- Что-то случилось?
- Да нет. Все в порядке. Просто устала.
Она заметно расслабилась и я успокоился.
Третий звоночек не заставил себя долго ждать. Утром на следующий день Мелоди готовила на кухне завтрак, а я еще чистил зубы и умывался. Вдруг услышал как громко хлопнула дверца кухонного шкафа и Мелли вскрикнула:
- Ты разбил мою любимую чашку!
Я прибежал к ней.
- С каких пор она у тебя любимая?
Она зло смотрела на меня.
- С тех пор как ты ее разбил.
- Ну, я же не нарочно, она стояла на краю, и я задел ее...
- Замечательно.
Она вышла из кухни, хлопнув дверью. Это было обидно. И странно. Я не понимал, в чем провинился и почему она так на все реагирует. С чего бы ей так злиться из-за какой-то чашки? Скорее всего, дело в чем-то другом. Я пошел к ней просить прощения. Я просто не мог выносить, когда она на меня злилась, хотя мне было обидно. Но я понимал, что она женщина, и мыслит не так как я, и хотя я живу с ней уже полтора года, часто меня очень удивляет ход ее мыслей. Иногда она выдает такие вещи, до которых я бы никогда не додумался.
- Мелли, ну прости, я не хотел тебя обидеть.
Она смягчилась в лице и, кажется, ей стало стыдно за этот срыв.
- Да нет, забудь, это все глупости. Просто плохое настроение.
Но теперь уже тревога окончательно поселилась в моем сердце, и я твердо решил разобраться, где тут зарыта собака. Мелоди никогда раньше не была такой раздражительной и никогда не разговаривала со мной так. Но теперь это происходило все чаще. Мне казалось, что ей не на что жаловаться, я всегда делал для нее все, что было в моих силах. Видит бог, я старался, но я не мог до нее достучаться. Даже друзья заметили перемену. Как-то раз Данни выдал версию:
- Слушай, а может она беременная? Беременные бывают часто такими чокнутыми.
- Думаешь?
Это было бы, конечно, здорово, потому что, хотя и пришлось бы терпеть все это дальше, но была бы ясность и, в таком случае нужно было бы просто переждать эти месяцы и все встало бы потом на свои места. К тому же я был бы рад ребенку, хотя это и не было запланировано. Осталось только выяснить, так ли это. Спрашивать у нее было страшно, я в последнее время все боялся ее разозлить. И поскольку я не понимал, отчего она злится, то и следить за своими словами было сложно – я просто не знал, что говорить можно, а что нельзя. Вечером она была в относительно хорошем настроении, я предложил посмотреть фильм, мы уселись на диване, как обычно, она свернулась калачиком, положив голову мне на плечо и упираясь в меня коленками. Я обнимал ее, поглаживая по спине и раздумывая, что сказать. Только я раскрыл рот, она попросила принести ей воды. Я пошел на кухню за водой, и взгляд зацепился за календарь, висящий на стене. На сегодняшнем дне стоял жирный крест. Так она отмечала свои «дни» каждый месяц. Я с сожалением смотрел на этот крест. Значит, мимо. А я уже понадеялся на легкое решение проблемы.
Не буду подробно описывать события последующих дней, это будет скучно, скажу лишь, что это было тяжело и неприятно. Я ничего не понимал, Мелли вела себя как-то непредсказуемо. Кажется, что внешне все было вроде нормально, но я замечал признаки раздражения и неудовольствия почти в каждом ее поступке. Потом стало хуже, она просто обижалась непонятно на что и уходила, хлопая дверьми. Потом она приходила и часто извинялась, объясняя свое поведение неполадками на работе, но эти извинения не успокаивали меня. Я был готов терпеть все, что угодно, но я хотел знать причину. А причины могли быть самыми неприятными. Например, она меня разлюбила. Я ей надоел, раздражаю ее, и она бы с удовольствием рассталась со мной. При этом ее, видимо, тяготило то, что она так со мной обращается, потому что я не был виноват в этих переменах. Просто люди меняются и иногда перестают любить друг друга просто так, без каких-то видимых причин. Это меня ни в коей мере не устраивало, но мысль не отступала. Я не мог спать, не мог есть, не мог ни о чем думать, кроме этого. И между тем были моменты между нами, когда казалось, что все в порядке, когда она была любящей и беззаботной – такой как раньше. Но в следующий момент все могло снова измениться. Она снова раздражалась на пустом месте. Иногда мне казалось, что она специально ругается, чтобы не разговаривать со мной, чтобы я обиделся и ушел куда-нибудь. Я обижался, но не уходил. Это раздражало ее еще больше, и тогда она уходила сама. Сначала в другую комнату, потом прочь из дома. Не знаю, куда она ходила, я не видел смысла ходить за ней следом, а спрашивать было бесполезно. Начался декабрь, и я с тоской думал о том, какое же у нас получится Рождество.

- 4 -

Следующее утро было самым обычным. Я все еще не решил, что делать, и поэтому ничего не предпринимал и вел себя так, как будто ничего не произошло. Мы сидели в гостинной, смотрели утренние новости и пили кофе. Неожиданно распахнулась входная дверь и в комнату влетел Данни, сопровождаемый Дагом и Гарри. Данни кинул мне на колени утреннюю газету и закричал на меня:
- Что это такое? Ты вчера на улице разбил какому-то мужику нос! Что ты творишь? Ты что, забыл, кто ты? Скажи спасибо, что фотографий нет, зато свидетелей куча. Тебя же все знают! Почитай! Там все написано – имена и фамилии – все очень подробно.
Я смотрел в одну точку на полу и молчал. Даже не смел поднять глаза на Мелоди. Я очень хотел знать, о чем она сейчас думает, хотел видеть выражение ее лица, но я не хотел, чтобы она знала, о чем думаю я. Данни, однако, это не устраивало:
- Эй! Я с тобой говорю! Чего молчишь? Что это за тип? Откуда ты его знаешь и что вы с ним не поделили?
Я поднял на него глаза, но продолжал молчать. Надо сказать, эта новость меня застала врасплох, я почему-то совсем не подумал, что это было при свете дня посреди улицы, и там было полно людей. Я был поглощен другими мыслями, поэтому обо всем другом забыл. И хотя такая реклама была совсем некстати, все равно настроение у меня было приподнятое. Мне было приятно оттого, что я разбил этому придурку нос. После всего, что произошло, это было самое приятное событие за последние дни.
Мелоди, между тем, подошла ко мне, взяла газету и стала читать. Гарри спросил у нее:
- Ты знаешь, кто этот парень?
Она не ответила, сложила газету и сказала:
- Ребята, оставьте нас, пожалуйста, одних.
- Нет! – крикнул я в панике и вскочил с дивана. – Нам надо идти работать.
Они смотрели на меня с удивлением, не понимая, что происходит. А я старательно избегал взгляда Мелли. Я боялся того, что она может мне сказать, я был совершенно не готов и не хотел ни в чем разбираться. Пока не хотел. Но она спокойно произнесла:
- Ты останешься. Они уйдут.
Они переглянулись, посмотрели на меня и вышли. Я был обречен и чувствовал себя как перед казнью. Мелоди потянула меня за руку, усадила на диван и присела рядом.
- Ты знаешь.
- Ничего я не знаю, – я так и не смотрел на нее.
- Ты знаешь, – повторила она, взяла меня за подбородок и заставила взглянуть на нее. Лицо у нее было спокойное. – Этот человек... в ту ночь, когда меня не было дома...
- Нет. – Я вырвался и пошел прочь. Она пошла за мной.
- ...я была с ним.
- Не надо. Не говори. Я не хочу ничего слышать.
- Но так нельзя! Я не могу больше держать это в себе.
- И ты решила облегчить свою совесть? Ты... ты... Господи, я все время заботился о тебе, я все делал для тебя, я старался, как мог, а ты решила теперь облегчить свою совесть и сломать все? Ты когда-нибудь думала обо мне? Или это не приходило тебе в голову?
- Но ты ведь все равно догадался...
- Скажи мне, что у вас все кончено.
- Все кончено. Тогда все и кончилось, в тот день, когда я пришла утром... Больше ничего не было.
- А что ты делала с ним вчера в городе?
- Он пытается вернуть меня...
- Окей, все, больше ничего не говори, я не хочу ничего знать. ...И как долго это продолжалось?
- Недолго, меньше месяца, но у нас ничего не было до той...
- Все, все, хватит. – Я закрыл уши руками.
- Что же дальше? – голос у нее был грустный.
- Я не знаю.
- Ты хочешь, чтобы я ушла?
- Что? С чего это вдруг? – я смотрел на нее, как на сумасшедшую.
- Э.. что значит «вдруг»? Ты что, прощаешь меня?
- Нет. Но я не отпущу тебя.
- Ты хорошо себя чувствуешь?
- Ты в своем уме? Я совсем не хорошо себя чувствую! – я попытался успокоиться. – Окей, я... не знаю пока, чего я хочу. Мне надо подумать, переварить все это, – сказал я ей, а про себя добавил: «И понять, как я ко всему этому отношусь и смогу ли жить с этим».
Она подумала и сказала:
- Знаешь, я, наверное, поеду, навещу родителей. Поживу у них какое-то время, пока ты будешь думать. Наверняка тебе не будет приятно видеть меня каждый день.
- Это не обязательно. Ты можешь остаться. Я же сказал, что не хочу, чтобы ты уходила.
- Но так будет лучше. Немного побыть врозь нам не повредит.
У меня на языке вертелся вопрос, на который мне очень хотелось получить ответ. Но я не смел спросить. Потому что мне очень хотелось получить положительный ответ, и я боялся, что ответ может быть отрицательным. Поэтому промолчал. А она собрала вещи и ушла. После этого я чувствовал себя так отвратительно, что мне захотелось утопиться. Когда-то, когда мы еще не были вместе, у меня были похожие ощущения. Мне тогда тоже было плохо, но сейчас во сто крат хуже. А может быть, мне просто так казалось, потому что чувства, которые мы испытываем сейчас, всегда кажутся сильнее тех, что были в прошлом.
Мне пришлось обо всем рассказать друзьям. Но я сделал это охотно. Я очень запутался и хотел услышать их мнение обо всем этом. Они долго молчали, потому что знали, как я отношусь к Мелоди, и не решались открыто осуждать ее. Но они не знали, как я отношусь к ней теперь, и что можно говорить теперь, а что нельзя. Первым не выдержал Даг:
- Вот стерва!
Я кинул на него свирепый взгляд, а Данни отвесил ему подзатыльник.
- Нет, ну разве я не прав? – Даг не обиделся, просто его распирало от несправедливости. Конечно, они переживали за меня. Гарри ответил ему:
- Прав.
Я сказал:
- Не надо. Не надо эпитетов. Не надо осуждений. Просто скажите, что мне делать.
- А ты что, сделаешь как мы скажем?
- Если это будет созвучно с моими желаниями.
- А какие у тебя желания? – включился в диалог Данни.
- Пока не знаю. Но может, я услышу что-то, что мне подойдет, может я пойму, чего хочу, когда услышу это. У меня полный бардак в голове, я ничего не понимаю, я даже не знаю, сейчас вечер или утро.
- Сейчас время обедать, – сказал Даг. - Пошли отсюда. Пройдемся, поедим где-нибудь в скромном месте, где на нас не будут пялиться.
- После того, что было вчера?
- Надо было вчера думать, – ответил за него Гарри. - Ничего, потерпишь. А если будешь прятаться, то люди подумают, что тебе есть, что скрывать.
- Вообще-то он прав, – добавил Данни. – Прогуляемся, поедим, и мозги будут работать лучше.